История наших сегодняшних героев заслуживает по меньшей мере небольшого романа, так много на их долю выпало сложных испытаний, из которых они стараются с честью выходить. Увы, объемы наших текстов регламентированы, однако мы все-таки постараемся рассказать вам о самых важных моментах, которые, безусловно, никого не оставят равнодушными.

Жулдызай двадцать семь лет, трое детей — старшая дочь — восьмилетняя Дана, семилетняя Аружан и, совсем еще малыш, — Абылай, ему всего лишь один год. Муж Жулдызай Думан работает барменом. И все в их жизни было бы хорошо, кабы не сложная ситуация со средней дочерью — Аружан. Микроцефалия, минимальная мозговая дисфункция, синдром расторможенности, энкопрез, общее недоразвитие речи 2-го уровня, косоглазие, ВПС ДМЖП — вот далеко не полный список диагнозов этой малышки.

«Виной тому моя болезнь, — признается Жулдызай в беседе. — На седьмом месяце я сильно заболела, меня положили в больницу. Антибиотики кололи три раза в день. Врачи сразу сказали, что на ребенке это отразится однозначно, но разве мы подозревали, что до такой степени?..».

Еще во время беременности наблюдающий врач говорила Жулдызай, что у плода плохо прослушивается сердцебиение. И, сразу после родов, обследование ребенка показало, что у Аружан дырочка в сердце; так называемое «овальное окно» есть у всех младенцев, но уже в первые годы жизни оно должно закрыться, но у Аружан этого не произошло.

«В полтора года эта дырочка из двух десятых миллиметров стала полутора сантиметровой, а если учесть тот факт, что из-за постоянного кислородного голодания Аружан была слабой, не могла даже молоко пить, по капельке, буквально, глотала, и была такая крошечная, просто как Дюймовочка. Врачи недоумевали, когда видели ее. Отказывались делать операцию, говорили, что девочка такая крохотная и слабенькая, что попросту не вынесет наркоза… Мы были на таком «нерве», у меня в связи с этим стрессом пропало молоко… — голос Жулдызай дрожит, когда она делится с нами своими воспоминаниями. — Не знаю, как мы пережили то время?..».

Врачам все же удалось провести Аружан операцию на сердце.

«Сколько мы денег истратили на лечение трудно подсчитать, муж кредитов нахватал, будучи в таком потрясенном состоянии он даже не задумывался, какие бумаги подписывает, какие проценты будут начислять ему банки за то, что он трясущимися руками брал деньги, чтобы спасти ребенка...».

С болезнью сердца Аружан справиться удалось, но ее состояние не стало лучше.

«Ко всему этому добавилась невралгия, — вздыхает Жулдызай. — Мозг Аружан практически не развит. Сейчас ей семь, но ее развитие на уровне двухлетнего малыша. Она не может самостоятельно одеваться и раздеваться, у нее энкопрез, кушает она только под присмотром, потому что плохо держит ложку… Говорит совсем мало и очень тяжело, только какие-то простые слова или короткие предложения, вроде: «Дай пить!» или «Кушать!». Но и это было бы ничего, но у Аружан очень сильная раздражительность и неконтролируемая агрессия. Она может внезапно начать кидать игрушки, вещи, кусаться, царапаться, кричать и плакать… У нее еще и аутистичные симптомы бывают, такие, как например боязнь замкнутого пространства, людей… А ведь мы должны наблюдаться у врачей, выстаивать очереди в больницах… Сейчас ей необходимо обследование мозга МРТ, но как сделать это — ума не приложу. Мало того, что у нее такие неврастеничные состояния, так еще и стоимость этих обследований такова, что мы просто не можем себе этого позволить...».

«Мы верим, что есть люди, способные сострадать и помогать, — говорит Жулдызай. — Ваша помощь, например, нас в этом убедила».

«Мы ни у кого не сидим на шее, муж мой работает день и ночь, лишь бы только нам свести концы с концами. Но очень рассчитываем на поддержку, — говорит Жулдызай. — И если найдутся люди, у которых есть возможность помочь больному ребенку, то мы будем им бесконечно благодарны! Аружан очень ждет помощи».