Давиду восемь с половиной лет, он инвалид детства. Кто-то скажет: да сколько у нас таких детей! С одной стороны, будет, к огромному сожалению, прав, но с другой… Каждая из историй таких особенных детей трагична, но для того, чтобы описать историю болезни Давида нам потребовалось бы написать книгу, объемом не меньше полновесного романа. Однако, мы постараемся рассказать о главных сложностях этого маленького борца с тяжелой болезнью.

Детский церебральный паралич. Пожалуй, один из самых многоликих, самых странных и самых тяжких недугов, которые выпадают на долю семей. Почему семей? Потому что этой болезнью страдают не только дети, но и их родители. Не в прямом смысле слова, конечно, но вы обратите внимание, как, зачастую, выглядят родные страдающего ребенка!..

«У меня была поздняя беременность, — начинает свой рассказ мама Давида Наталья. — Но она протекала стабильно, совершенно безо всяких отклонений. За три дня до установленного врачами срока меня положили в роддом. Но в положенный день я не родила, не было родовой деятельности. Подождали еще три дня, после чего врачи решили искусственно простимулировать схватки. Мне дали препарат и пообещали, что схватки начнутся не раньше, чем часов через двенадцать, но у меня они начались уже через пять часов. Можно сказать, что история болезни Давида началась примерно в то же время».

Наталья помнит все очень-очень хорошо, с невероятной, скрупулезной подробностью она в разговоре поделилась всеми теми страшными подробностями, через которые пришлось пройти ей и новорожденному Давиду. Здесь мы лишь скажем, что по врачебной халатности мальчик захлебнулся околоплодными водами. В результате — в первые же часы жизни он получил гипоксию, пневмонию, отравление и, как следствие, сепсис.

«Главврача уволили потом, — говорит Наталья. — Та доктор, что принимала у меня роды, потом плакала возле меня в палате интенсивной терапии и умоляла не писать на нее заявления, жаловалась на свою тяжелую судьбу и обещала, что любыми способами поможет мне и моему сыну… Я верующий человек, я приняла решение, что не стану рушить ее карьеру и жизнь, тем более, что случившегося с моим ребенком было уже не поправить… Тогда я, конечно, еще не знала, чем обернется вся эта ужасная история с такими вот родами в нашей судьбе».

Сорок пять суток Наталья с маленьким Давидом провели в больницах. Сначала в роддоме, потом в первой клинической. Трижды Давид умирал. Его реанимировали и снова и снова заставляли жить!

Наталья и ее супруг Тимур понимали, что у ребенка самым коренным образом подорвано здоровье. Они проходили обследование за обследованием. Во время одного из них выяснилось, что у Давида атрофия зрительного нерва.

«Нас стали лечить. Теперь, когда я слышу слово «лечение» у меня все холодеет внутри…».

От препаратов, которые назначили Давиду у него начались судороги. Сначала это были несильные и редкие приступы, доктора попросту не обращали на них внимания.

«Мне кажется, что мы побывали у всех, без исключения, невропатологов. Ни один из них не обеспокоился состоянием Давида. Поэтому впоследствии, когда во время реабилитации нам назначили препарат, для получения эффекта в выправлении суставов, у Давида случилось страшное обострение!».

К тому моменту Давиду было уже три с половиной года, он самостоятельно ползал, общался с родителями, мог внятно односложно объясняться, даже ходил потихоньку, держась за стену, но все эти достижения за несколько месяцев полностью сошли на нет, и Давид из подающего надежды на выздоровление превратился практически в того же новорожденного малыша.

«Видеть его мучения было просто невозможно. У него было по тридцать приступов в день! — Наталья то и дело прерывает разговор, потому что слезы не дают ей говорить. — И как раз в тот момент очередной врач назначил нам препарат, забыв уточнить, что нам нужно принимать его не в каплях, а в сиропе! Несколько дней мы поили ребенка дозой, в девять раз превышающей необходимую ему! Потом я просто прекратила давать это лекарство, потому что поняла, что происходит что-то ужасное…».

Наталья и Тимур продолжали бороться за жизнь сына.

«Мы молимся и молимся за его жизнь, за его здоровье… И, возможно, именно Всевышний помог нам найти того доктора, у которого мы наблюдаемся сейчас. И пусть это не детский невропатолог, но именно она помогла нам остановить процесс разрушения, более или менее стабилизировать ситуацию».

В три с половиной года, после отката к младенческому состоянию Давиду потребовалось снова начинать жить и расти. Практически с нуля.

«За прошедшие с тех пор пять лет мы так и не достигли того уровня, который у нас был. Судороги периодически возобновляются, но нам удается держать их под более или менее жестким контролем. Давид и сейчас пытается общаться с нами, но говорит на своем «птичьем» языке. Он не общается с другими детьми, он не реагирует на игрушки, его забавляют, разве что, шуршащие пакеты и бумага, ими он охотно играет и предлагает мне играть с ним. Он научился ползать, стоять, но передвигаться стоя он теперь не может…».

Нет, мы не сумели вам рассказать и о трети всех испытаний, выпавших на долю этого мальчика и его семьи, история их куда более тяжела, но надеемся, что и этого рассказа достаточно для того, чтобы понять — ваша помощь не напрасна!

Ничего не пропадает впустую! И дети, страдающие такими тяжелыми заболеваниями, и их родители очень нуждаются в поддержке! Снова и снова мы благодарим всех, кто проявляет милосердие в адрес таких особенных детей и призываем остальных не оставаться равнодушными!

Вместе мы можем помочь: https://niyet.kz/ru/help