Истории, которыми мы делимся с вами, всегда имеют оттенок грусти и печали, даже самые, казалось бы, жизнеутверждающие несут в себе печать семейной драмы. Но сегодняшний наш рассказ иначе как семейной трагедией не назовешь.

Сегодня мы хотим познакомить вас с пятилетним Демидом и его семьей. Разговор, традиционно, мы вели с мамой нашего маленького героя, в его случае это, пожалуй, действительно единственный шанс когда-либо быть услышанным.

«Демид наш первый и единственный сын, — говорит Инна. — Мы с Валентином, папой Демида, очень ждали его появления на свет. Беременность протекала прекрасно, все скрининги у меня были в полном порядке. На тридцать девятой неделе начались роды, все как полагается. Но возникло небольшое затруднение, родовая деятельность у меня была слабая и схватки быстро прекратились. Началась суматоха. Еще до начала родов мы просили врачей провести кесарево сечение, но они наотрез отказались, утверждая, что я спокойно смогу родить сама, что это говорит во мне паника первородящей. Однако в результате — ребенок застрял в родовых путях. Пока доктора суетились и решали, как быть — он попросту задохнулся, сердцебиение перестало прослушиваться. Тогда Демида стали выдавливать из меня. Женщины, знакомые с этим процессом — поймут...».

Уже на этих словах Инны невольно ощущаешь холодок на коже. Но это, поверьте, еще не самая трагичная часть рассказа.

«Когда Демида наконец достали… Я не знаю, насколько возможно описать словами свое состояние, но только представьте, когда еще несколько часов назад ты ждал живого здорового малыша, а теперь вот тебе сообщают, что по шкале Апгара уровень его ноль...».

«Это был очень страшный момент. Врачи начали проводить интенсивную терапию. Погибшего, по их халатности, ребенка они стали реанимировать, и у него стало биться сердце. Конечно, можно было бы ликовать и радоваться — жив малыш! — если бы не одно огромное НО: мозг Демида к тому моменту практически полностью умер...».

На свет появился живой неживой ребенок… И именно с этого момента он будто завис над пропастью между жизнью и смертью.

«Сначала десять дней он лежал под ИВЛ, потом стал дышать самостоятельно. А еще через двадцать у него развилась пневмония — и снова реанимация. А потом снова реанимация, потому что нам выписали Преднизолон в очень большой дозировке… И на фоне всего — бесконечные судороги, судороги, судороги… Всякий раз нас клали в реанимацию, всякий раз мы лечились и побеждали...».

Сейчас диагноз Демида — детский церебральный паралич.

«Нам все равно, что за диагноз стоит в истории болезни, — говорит Инна, — мы знаем истинное положение вещей, и оно ужасно. Мы отправляли данные анализов Демида в разные страны — в Китай, в Сингапур, в Австралию, в Германию… Из Германии пришел ответ, о котором муж мне даже сразу не рассказал, настолько он был страшен… Лишь спустя какое-то время он признался, что немецкие врачи порекомендовали нам в гуманных целях усыпить ребенка. Наверное, для кого-то это был бы выход… Но не для нас».

Мозг Демида сохранился всего на десять-пятнадцать процентов. Но не это ужасно, а то, что с каждым годом он умирает постепенно.    

«Да, я отдаю себе отчет о том, что наш итог очевиден, — сдержанно говорит Инна страшные слова. — С такими показателями детям дают от силы год. В лучшем случае и при самом надлежащем уходе — лет пять. Нам уже пять...».

Инна полностью посвятила себя сыну. А иначе никак.

«Он не держит голову, только лежит, у него отсутствует зрение, он не может сам ни пить, ни есть, только через зонд. Если что-то попадает ему в ротик — даже просто водичка — через несколько дней начинается бронхит, потому что все идет в дыхательные пути. Мы не можем гулять — у Демида аллергическая астма, он начинает задыхаться. Бывают времена, когда он совершенно не спит, ни днем, ни ночью. Он очень плохо ходит в туалет, нам приходится прибегать к помощи лекарств, у него продолжаются судороги, провоцировать их может даже незначительное воздействие, например, если Демиду несколько раз поднять руку… А МРТ я вообще теперь боюсь делать, с каждым годом живого мозга у Демида остается все меньше, и я боюсь, что он однажды может попросту не проснуться после наркоза...».

Мы не напрасно предупреждали вас в самом начале, что эта история особенная. Такая же особенная, как и мальчик, о котором рассказала его мама…

Проявляйте милосердие, открывайте свои сердца добру и помните — чужой беды не бывает!  

Вместе мы можем помочь: https://niyet.kz/ru/help