9 августа Дильшату исполнилось восемнадцать лет, но его мало волнуют те перспективы, которые открываются перед молодым человеком в этом возрасте, главным достижением Дильшата было и остается то, что он жив.

«У Дильшата ДЦП со спастической диплегией. Это очень тяжелая форма церебрального паралича, — рассказывает мама Дильшата Реногуль. — В свои восемнадцать он так и не научился самостоятельно сидеть, держать в руке ручку или карандаш… Он и говорить-то толком не может, но, между тем, его интеллект сохранен и развит по возрасту. Он совершенно все понимает, все, что бы ему не говорили...».

Страшно оказаться заложником собственного тела, пораженного тяжелым и, увы, в данном случае неизлечимым недугом. Но даже тут Дильшат не отчаивается.

«Конечно, нам приходится трудно, — говорит Реногуль. — Но мы не отчаиваемся. Живем и даже находим поводы для радости. Огорчает, конечно, то, что Дильшат лишен общения со сверстниками, единственными его друзьями и собеседниками являемся мы — его семья».

И здесь, без сомнения, Дильшату повезло, у него прекрасные и заботливые родители: Реногуль — мама — она, несмотря на тяжесть состояния сына, продолжает работать учителем английского языка; отец Дильшата — Сухрат — водитель, есть еще сестренка Диляра и братишка Данияр.

«Мы все его любим, заботимся о нем, поддерживаем. Жаль только, что очень много сложностей и проволочек. Взять хотя бы инвалидную коляску, сейчас у нас это самый острый и насущный вопрос. Выдают их на довольно длительный период — от трех до семи лет. Дети вырастают из них, им становится просто физически невозможно пользоваться этими колясками. Поэтому мы лишены возможности передвигаться. В условиях и без того ограниченного общения и лишений это очень огорчает».

Да, сложно представить, что такого «взрослого ребенка» родителям до сих пор удается в буквальном смысле слова носить на руках.

«А теперь вот еще и переоформление документов по пособию. Нам сказали, что эта процедура может занимать до полугода, то есть пособие сын и я уже получать не будем, а пенсию по инвалидности нужно еще оформить. Разве это правильно? Неужели нельзя для таких детей делать специальные условия для переоформления? Грустно от этого и как-то обидно. Мы ведь не виноваты в том, что так сложилась судьба, самим нелегко приходится. Очень хотелось бы быть уверенными в государственной поддержке, но...».

Реногуль признается, что никогда и ниоткуда не получала помощи.

«Разве что то, что нам полагалось. Не было у нас ни спонсоров, ни помощников, сами справлялись как-то. И в Китай за свои деньги возили Дильшата, и в Украину, но все без толку, похоже, нам нужно смириться и научится жить так, как есть».

Было бы тяжело закончить наш рассказ на такой грустной ноте, поэтому мы снова скажем, что изо всех сил надеемся на отзывчивость и милосердие наших читателей, которые могут оказать Дильшату какую-либо помощь и поддержку.

https://niyet.kz/ru/help